Духовная жизнь и внешний мир

Духовная жизнь и внешний мир

Духовная жизнь и внешний мир

(Труд, как средство, определяющее наше отношение к внешнему миру)

«И взял Господь Бог человека,

которого создал, и поселил его

в саду Эдемском, чтобы

возделывать и хранить его»

(Быт. 2:15–18)

Определение – воздерживаться, возделывать и хранить, данное людям Богу ещё в раю, легло в основу святоотеческой науки, которую мы называем аскетикой. Когда человек согрешил и утратил возможность непосредственного богообщения, возникла необходимость молитвы. Всесте с трезвением (воздержанием) и трудом (возделывния и хранения внешнего мира), она доныне является основанием (фундаментом) духовной жизни человека. Труд мы будем рассматривать в аспекте аскетитческом, как средство, определяющее наше отношение к внешнему миру.

Аскетический труд есть непрерывное созидание Царства Божия в душе подвижника по мере его внутренненго благодатного духовного преуспеяния. Таким образом, молитва, трезвение и труд связаны между собой органически, как ветви единого древа духовной жизни.

Создавая человека по образу Своему с потенциальной возможностью богоуподобления, Всемогущий Творец всячески одарил его возможностью творчества. Совершенствуясь и восходя в Боге от силы в силу, человек должен был при помощи благодати Божией, совершенствовать и окружающую его видимую тварь. Всяким нашим прикосновением к внешнему миру, к одушевлённой и неодушевлённой твари мы выражаем своё отношение, которое должно быть пронизано бескорыстной любовью, согревающей, питающей и одухотворяющей его. Труд с таким отношением к миру – это такая же потребность для человека, как воздух, свет и пища. Живоносные плоды добродетели, приобретённые подвижником в результате духовно-нравственного преуспеяния, одухотворяют мир вокруг него. «Стяжи в себе мирный дух, и тогда вокруг тебя спасутся многие», – говорил преподобный Серафим Саровский.

Труд внутреннего внимания (духовное самовоспитание) и труд внешний (соприкосновение с внешним миром) – это вещи хоть и разные, но взаимосвязанные. Первый действует в «малом мире» (внутри человека), а второй во внешнем мире.

Собственно, видов труда два: умственный и физический, но и они, в свою очередь, имеют множество разновидностей, которые все и не перечислить.

В греческом языке понятие «труд» выражено тремя терминами: «δουλια» – работа, труд рабский; «χοποξ» – труд неопределённый, кропотливый, но бесплодный; «εργοσια» – «делание», труд созидательный. Так употреблены эти термины в Священном Писании: термин «δουλια» – Не можете Богу работати (выделено автором) и мамоне (Мф. 6:24); термин «χοποξ» – Приидите ко мне вси труждающиеся (выделено автором) и обременении, и Аз успокою вы(Мф. 11:28) и ещё – Наставниче, об нощь всю труждшеся, (выделено автором) ничесоже яхом: по глаголу же Твоему ввергну мрежу (Лк. 1:5); термин «εργοσια» – Отец мой доселе делает, и Аз делаю (Ин. 5:17).

Древний мир знал три рода обязанностей: обязанность раба, обязанность наёмника и обязанность сына. Раб трудится из страха. Наёмник, чтобы получить блага. Сын трудится в доме отца своего, потому что любит его.

Раб трудится из страха, потому что он подневольный, его купили. За бездействие или плохое действие его накажут или уничтожат. Наёмник свободен, но он продаёт свой труд (и даже самого себя), чтобы приобрестит блага временные или вечные. Сын трудится в доме отца земного или Отца Небесного, потому что он есть сын: он любит отца, и чем больше его любит, тем усерднее трудится. Для него делание есть воздух, питание и всё, без чего нет жизни в живых существах. Сын не работает и не трудится, а делает в доме отца.

Итак, мы видим три побуждения: стах, выгода и любовь. Раб и наёмник – оба рабы: один невольный, а другой добровольный. Страха несть в любви, но совершенна любы вон изгоняет страх: яко страх муку имать: бояйся же не совершится в любви (1Ин. 4:18). Господь сказал иудеям: Раб же не пребывает в дому во век: сын пребывает во век (Ин. 8:35). У наёмника действует расчёт, а у Отца Небесного – благость и милосердие.

Преподобный Макарий первую степень совершенствования духовной жизни называет «труднической», ибо здесь требуется большое усилие со стороны подвижника: он должен усиленно побуждать себя на дела добрые и усиленно сопротивляться искушениям зла. От подвижника требуется осмотрительность; он не должен увлекаться внешностью и «книжничеством». «Особенно из числа таких внешне исправных, выделяет святой Макарий книжников, которые из книг и разговоров узнали в чём дело и толкуют о нём, но за самое дело не берутся; почему отстают в духовном ведении даже от невежд и самое толкование их бывает неистово» (Добротолюбие. Т. 1. С. 219).

Совершая своё духовное самовоспитание, подвижник влияет и на внешний мир, подвигая его к Царствию Божию. Здесь степень «трудническая» выражается в воспитании самого внешнего труда, в приведение его в состояние, соответствующее цели самой духовной жизни подвижника. Восходя постепенно к совершенству, подвижник здесь вырабатывает в себе способность согревать и живить всякую тварь внешнего мира, чтобы, достигнув третьей степени духовного совершенствования, он мого бы достойно возделывать и хранить мир Божий.

На первой степени духовной жизни, в труде, как монашеском, так и мирском, совершенна необходима бескорыстная помощь друг другу, и особенно старым и немощным. Должны есмы мы сильнии немощи немощных носити, и не себе угождати (Рим. 15:1).

Принято думать, что доброделание и любовь – это почти одно и то же, потому что доброделание есть средство выражения любви, но это только кажется: на самом деле это не совсем так. Любовь и доброделание – вещи разные. Доброделание может быть и «заказное», и подневольное (рабское), и лицемерное (ради тщеславия) или, наконец, внешнее (для самолюбования). Врач, например, может не любить больного, но лечить его, потому что это его профессия. Он может любить свою профессию, но не любить того, кого лечит.

Милосердие без сострадания – пустой звук. Сердце милующего сострадает всякой твари. «Возгарание сердца у человека о всём творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них, очи у человека источают слёзы, от великой и сильной жалости, объемлющей сердце. И от великого терпения умаляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью. А по сему, и о бессловестных, и о врагах истины, и о делающих ему вред, ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и очистились; а так же и об естестве пресмыкающихся молится с великой жалостью, какая без меры возбуждается в сердце его по уподоблению в сем Богу» (Исаак Сирин. Слово 48. С. 205–206).

Следует отметить, что в юношеском возрасте физический труд бывает особенно полезен, потому что он снимает избыток энергии. Труд сам по себе, является жизненно необходимой потребностью всех живых одушевлённых существ, как воздух и питание. Даже неодушевлённые предметы приходят в негодность от бездействия. «Нет подлинно ничего в мире, что не портилось бы от бездействия. Так вода стоячая загнивает, текущая и всюду разливающаяся сохраняет свою доброту; и железо, лежащее без движения, становится слабее и хуже и точится большой ржавчиной, а находящееся в деле, становится полезнее и красивее, блистая нисколько не хуже всякого серебра; и земля, остающаяся в покое, как всякий может видеть, не произращивает ничего хорошего, но дурные травы, терние, волчцы и бесплодные деревья, а получающая возделывание, обильно производит питательные плоды. Вообще сказать, всякое существо от бездействия портится, а от свойственной ему деятельности становится полезнейшим» (Святитель Иоанн Златоуст. Творения. Т. 3. С. 189).

Возрастая, развиваясь и совершенствуясь, аскетический труд в духовной жизни выражает внутреннее состояние подвижника, так сказать, состояние его «внутреннего человека». От степени этого состояния зависит качество самого аскетического труда. «Если ты раб, бойся побоев; если наёмник, жди награды; но если ты сын, делай в дому Отца, потому что хорошо повиноваться Отцу», – говорят святые отцы.

Любовь рабская, по повелению господина, наёмническая купля-продажа земного счастья и Небесного блаженства – это не степени восхождения, нет, и даже не ярусы духовного состояния; это тернии и волчцы на пути духовном; это – формы противостояния царства тьмы. Эти искушения встречают подвижника с первых шагов его духовного пути, поэтому он должен сразу же начать борьбу с ними. Рабский страх должен перерождаться в страх Божий, а Божий страх – это не страх наказания, а страх любви, которая боится оскорбить возлюбленного. Такой страх, страх Божественный заповедуе нам святой апостол Павел в послании к Ефесянам: Жена да боится [своего] мужа (Еф. 5:33).

За время прохождения первой степени подвижник должен приготовиться к достойному принятию благодатной помощи свыше, которую, по мере своего духовного роста, начинает ощущать уже в конце этой степени.

Вторую степень преподобный Макарий называет состоянием «приявших действенность Духа». Здесь благодатная помошь от Бога начинает раскрываться шире и сильнее: эта степень называется просветительной. «Дело пресвитера исполняет тот, кто просвещает ум познанием Сущего и уничтожает лжеименное знание» (Добротолюбие. Т. 3. С. 181). На второй степени подвижник начинает богословски рассуждать. Труд его, как физический, так и умственный, соединяются с молитвою и доброделанием. Умственный труд здесь надо понимать в смысле богословствования: творчество на основе богомыслия. Труд этот должен быть пронизан истинной умно-сердечной молитвой, молитвой, свойственной второй степени духовного преуспеяния. Всё это совершается в духе истинного смиренномудрия опять же при благодатной помощи свыше. Духовные наставления здесть приносят благодать по мере преуспеяния. Истинный христианин-подвижник, достигнув духовного преуспеяния, не может замкнуться в скорлупе самодовольства: он знает притчу Спасителя о талантах. Однако здесь его подстерегает соблазн, в данном случае соблазн «учительства», от которого один шаг к тщеславию, властолюбию, презрению и гордости. Если подвижник чувствует призвание к этому труду, то он должен ещё на предочистительной степени обратить особое внимание на эту сторону своего духовного делания.

Особенность труда просветительной степени совершенствования духовной жизни в том и заключается, что труд здесь неразрывно связан с молитвой и особенно доброделанием. Если на первой степени физический труд связан с самопринуждением, то здесь, в конце концов, он становится потребностью доброделания. Если там отделён от словесной молитвы по времени её совершения, то здесь он соединяется с молитвой.

Так, с помощью благодати Божией, понимаясь по ступеням духовного восхождения, подвижник приближается к высшей степени совершенствования духовной жизни.

Третья степень называется таинственной или совершительной, потому что она вводит подвижника в Тайны Горнего Мира в пределах возможного совершенства. Это совершенство подобно видению Фаворского света. Как мы знаем из Священного Писания, на Фаворе было знамение милости Божией: апостолы не были к ней подготовлены, почему и не способны были к восприятию Царствия Божия, пришедшего в силе (Мк. 9:1). Тайны Горнего Мира так велики, что даже в пределах чудесного Откровения апостолы могли созерцать Фаворское явление только на короткое время. Видим бо ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицом к лицу: ныне разумею от части(1Кор. 12:13).

Признаком третьей степени духовной жизни по свидетельству отцов Церкви, являются: духовная молитва, ведение (опыт), разбор и отложение внутренней духовной брани, умный труд. Таким образом, если присовокупить ещё состояние блаженного бесстрастия, изображённое преподобным Иоанном Лествичником (Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. Ст. 29), то внутренний духовный мир подвижника третьей степени можно назвать состоянием, граничащим с Горним Миром, или, по выражению преподобного Иоанна Лествичника, – «небом на земле» (Там же).

Подвижник, достигший высшей степени совершенства в трезвении, как мы уже видели, теперь становится в совершенстве способным к духовному руководству других молодых подвижников благочестия. Если на второй степени труд подвижника состоял в «переложении всякого, в том числе и умственного труда, молитвой и доброделанием» (приготовление самого себя к будущему наставничеству); то теперь, «дело сей степени – исполнять зрителя таких предметов – ум ведением путей Промысла, законов правды и истины, и разрешения гаданий, притч и темных словес Божественного Писания. Конец же – тайноводствовать того, кто столь усовершен, к сокровенным тайнам Божиим, исполнять его неизреченной премудростью, чрез сочетание с ним Духа, и в великой Церкви Божией являть его мудрым богословом, прсвещающим людей богословскими поучениями» (Добротолюбие. Т. 5. С. 152).

Таким образом, на высшей степени духовного роста, аскетический труд подвижника достигает цели своего назначения в отношении к внешнему миру – духовного руководства, называемого старчеством.

По свидетельству преподобного Макария Великого, непрерывного состояния полного духовного совершенства здесь на земле не бывает. Состояние благодатного духовного совершенства даётся Богом человеку за его труды, чтобы он мог продолжить своё служение (Преподобный Макарий Великий. «Душевные беседы». С. 70–71).


Послесловие

(Духовная жизнь и её реальность в наши дни)

Читая и исследуя Священное писание и аскетическую литературу древних святых отцов Церкви и позднейших её учителей, мы неизбежно приходим к следующему выводу: прежде чем стать христианским подвижником, нужно начать деятельную христианскую духовную жизнь, которая, в сущности, и есть аскетизм. Реальна ли в наши дни духовная жизнь? И если да, то в какой мере? Этот вопрос часто ставился в этой книге, его нередко задают наши современники.

Как мы уже знаем, начинается духовная жизнь с созидания Царствия Божия сначала внутри, а потом и во вне себя.

Наше время можно сравнить с четвёртым веком, когда Церковь, получившая свободу, хотя и относительную, широко раскрыла свои врата, и множество новообращённых верующих, ищущих Царства Божия и правды Его (Мф. 6:33), стали пополнять лоно Церкви. Что-то подобное происходит и в наши дни: такие же новообращённые (по крайней мере, лучшие из них), как первохристиане, не имея ни христианского воспитания, не зная основ православной веры, так же наполняют наши храмы, а ищущие совершенства идут в монастыри, уцелевшие от разорения и возрождающиеся из руин.

Нам не ведомы пути Промысла Божия: как Господь поведёт наше русское иночество, но на сегодня в этой области утешительного пока очень мало. Вся беда в том, что у нас сильно нарушены основы традиционной монашеской приемственности, между тем монашеская жизнь, как средство осуществления жизни духовной, по учению святых отцов и учителей Церкви есть самый верный и надёжный путь ко спасению. «Всё житие монашеское, – говорит преподобный Иоанн Лествичник, – содержится в трёх главных устроениях и образах подвига: или в подвижническом уединении и отшельничестве; или в том, чтобы безмолвствовать с одним или двумя; или, наконец, в том, чтобы терпеливо пребывать в общежитии» (Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. Ст. 1, 26). Так образовалось три типа подвижников, ведущих монашескую жизнь: отшельники, келлиоты и киновиты (общежительные). Отшельники жили в пустынных келлиях одни, келлиоты по два-три в келлии, а киновиты – в одном доме, по нескольку человек в каждой келлии. На основе этой святоотеческой идеи возникли два типа монашеской жизни: киновиальный (общежительный) и идиоритмический (своекошный). В настоящее время, согласно Положению об управлении Русской Православной Церковью, все монастыри являются общежительными. Единого общемонастырского Устава пока нет. Правящие архиереи на основании существующих древних святоотеческих Уставов создают в своих епархиях уставы местного значения или благословляют правила, ещё не написанные, но сложившиеся на местах.

Издревле в Русской Православной Церкви действует, в частности, один из общежительных Уставов – Устав преподобного Феодора Студита (Студийский). В соответствии с ним протекает монастырская жизнь, в которой основу составляет разумное сочетание молитвы, трезвения и труда. Отречение от мира здесть проявляется везде и всюду. Если разумно пользоваться Студийским Уставом, то его можно назвать идеальным.

На Руси между тем, наряду с монастырями общежительными, существовали и полуобщежительные.

Семидесятилетнее гонение, воздвигнутое на Православную Церковь в двадцатом веке, породило в нашей стране несколько видов подвижничества немонастырского. Сюда относятся: тайнопострижники, «белое иночество» (непостриженноне монашество), трудовое подвижничество (добротворчество трудовое) и полумонашеские трудовые общины мирян (те, кто живёт без пострига, но по-монашески). В наши дни путь таких подвижников очень сложный и по большому счёту небезопасен. Лишь при наличии опытного наставника такие виды подвижничества могут быть успешными, а иначе они могут быть путём, ведущим в прелесть, в сектанство, и даже самую настоящую ересь. О полумонашеских общинах, если они созданы по благословению церковных властей, этого сказать нельзя, ибо там есть и руководство, и законно действующий Устав.

Пустынножительство древнего типа в наши дни возможно, но реально оно очень трудно исполнимо, ибо по мысли преподобного Серафима Саровского не хватает для этого решимости. Одиночное отшельничество, хотя в принципе и возможно среди мира, но без духовного руководства оно не безопасно.

Теперь нам остаётся сказать о реальности духовной жизни среди суетного мира: о домашней церкви и о мирском благочестии. Идейные основы семьи, как домашней церкви, дал Сам Господь Иисус Христос в Евангелии: Идеже бо еста два, или трие, собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18:20). Идея эта раскрыта и в апостольских посланиях. Православная семья единомысленна с точки зрения аскетической, в ней подобающее место занимает молитва, трезвение и труд, люди собраны во имя Господне, царствует Дух Господень, в ней ищут Царствия Божия и правды Его(Мф. 6:33).

Человек принимает в Таинстве Святого Крещения и Миропомазания необходимую благодать для своего возрастания в Царство Божие. По традиции Православия Крещение мы принимаем во младеническом возрасте. Таким образом, под руководством наших восприемников и родителей (или воспитателей) начинается духовно-телесное воспитание христианина, называемое Освящением, в результате которого вырабатывается нравственный характер соответсвенно христианскому учению. В наше время традиция эта в большинстве своём пресеклась. Теперь Крещение совершается при формальных восприемниках или вообще без восприемников, поэтому нашему православному обществу предстоит процесс Освящения, которому должно быть предпослано боговедение. Вот в чём состоит проблема наших новообращённых.

Освящение есть осознание новой, получаемой во Святом Крещении жизни и доведение её до возможного совершенства. Здесь те же аскетические средства: молитва, богопознание, самодисциплина, самоупражнение, самонаблюдение, самообладание и многое другое, уже известное из аскетики. Живущий в мире сем подвижник может как бы заграждать свои чувства. «Если бы заградить эти отверстия, то покой внутри был бы ненарушим. Очевидно, надёжнейшее и решительнейшее к тому средство есть заграждение чувств» (Святитель Феофан Затворник. «Путь к спасению». С. 255). Любящим Бога, вся поспешествует во благое, – говорит Священное Писание (Рим. 8:28).

В дни четырёх постов, которые издревле утановила Святая Православная Церковь, миряне как бы сливаются с монашествующими в посте, становятся в один ряд с ними в молитве, покаянии и подвигах доброделания. «Возсия благодать Твоя, Господи. Се время благоприятное, се время покаяния: отложим дела тьмы». Этот призыв Святой Церкви мы слышим в наших храмах ежегодно накануне начала постов Святой Четыредесятницы в самогласной стихире вечерней стиховни.

Теперь необходимо сказать несколько слов о духовном руководстве. Основами руководства в духовной жизни являются способности и достоинство ведущего с одной стороны, и полное доверие и послушание ведомого, с другой стороны. В наши дни появился новый термин «младостарчество». Двадцатилетний юноша в рясе начинает заниматься духовным окормлением таких же как он сам молодых людей, ищущих духовного руководства. Часто такой «младостарец» не знает даже основных истин веры, не говоря уже об иститнах жизни духовной. Кроме вреда от такого «наставничества» ничего ожидать не приходится. А сколько возникло новых мелких сект! Сколько духовно и психически погубили людей такие «наставники» и «прорицатели»! Невольно приходят на мысль слова пророчества, что мы по грехам своим получаем это. И дам им отроков в начальники, и дети будут господствовать над ними, – говорит Господь (Ис. 3:4–5).

Но не в одних только «окормителях» дело: лжехристы и лжепророки всегда были и будут: И мнози лжепророцы восстанут, и прельстят многие (Мф. 24:11). Младостарчество есть новая форма старого содержания. Нельзя полностью оправдать и окормляемых. Мы, православные христане имеем Священное Писание в святоотеческом толковании: Аще мы или Ангел благовестит вам паче, нежели благовесттихом, анафема да будет (Гал. 1:8). Сия же писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий: и да верующе, живота имате во имя Его (Ин. 20:31). Нам дано всё необходимое для спасения и жизни вечной. Но наши «новообращённые» по неопытности своей ищут иногда чего-то небывалого, нового, «потрясающего». У младостарцев на эти «мудрсти века сего» недостатка нет.

Духовная жизнь сама по себе очень сложна и требует большой осторожности. Наставником может быть не только отец духовный, но и единомышленник, близкий друг-родственник, если это ему по силам. «Иметь откровение, то есть всякое недоумение, смущение или новое разумение своё открывать другому единомысленному, – наставляет святитель Феофан Затворник, – или отцу своему духовному с тем, чтобы решал и определял достоинство и произносил суд. Этим избегаются застои и уклонения, приобретается навык самолично решать, и следовательно, сохраняется время, исстрачиваемое иногда на пустое мечтание. А главное, есть непрекращаемая безопасность, твёрдость убеждения непоколебимая, с которою в связи и твёрдость воли и прочность действования» (Святитель Феофан Затворник. «Путь к спасению». С. 262–263).

Итак, что же есть духовное руководство? Это есть духовно-нравственное воспитание, осуществляемое подвижниками благочестия на основе богопознания, личного духовного их опыта и дара духовной рассудительности.

«Рассудительность есть дар Божий, который, однако же надлежит развивать и воспитывать. Как? Отдавая всё своё на рассуждение опытнейших отцов. Это самая мудрая школа рассудительности, в которой научаются добре рассуждать о достодолжном даже и такие, которые не имеют особой к тому способности» (Добротолюбие. Т. 2. С. 143–144). Таким образом, окормляемый подвижник учится в то же время и сам духовному окормлению.

Преподобный Иоанн Лествичник определяет рассудительность так: «Рассуждение в общем смысле в том состоит и познаётся, чтобы точно и верно постигать божественную волю во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно находится в одних только чистых сердцем, телом и устами» (Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. Ст. 26, 2).


Заключение

Завершая наше исследование понятий духовной жизни: её сущности и законов, её значения в противостоянии царству зла, мы должны мысленно возвратиться снова к Эдему, где она начала своё существование. Создавая человека из вещества, ранее уже сотворённого «единым словом», Господь дунул в лице его дыхание жизни (Быт. 2:7). Это Божественное дыхание стало основой постепенного богоуподобления в зависимости от воли самого человека. Малая искорка Божественного огня, доведённая до полного горения и свечения, создаёт внутри человека то, что Священное Писание называет «Царствием Божиим», царствием Духа, что мы и называем духовной жизнью.

Спаситель уподобляет Царствие Божие «зерну горушечну», то есть косточке плода (греч. χο’χχψ σινα’πεωξ). Эта косточка и есть то, из чего произрастает древо Царствия Божия в духовную жизнь христианина.

Эдемские заповеди – воздержание, возделывание и хранение легли в основу Законов духовной жизни на все времена. Молитва заменила собой непосредственное богообщение; удаление от греха и воздержание стали трезвением; возделывание и хранение – доброделанием или трудом.

В духовной жизни много форм подвижничества и много степеней совершенства принципиально единого пути в Царствие Божие. И ни одна из степеней и форм подвижничества не забыты Богом. «Помощь Божия подаётся только верным, – учит преподобный Иоанн Лествичник. – Хранение Божие бывает над такими верными, которые поистине верны. Милости Божией сподобляются работающие Богу; а утешения – любящие Его» (Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. Ст. 26, 24).

Да не смущается сердце ваше, – сказал Господь, – веруйте в Бога и в Мя веруйте. В дому Отца Моего обители многи суть (Ин. 14:1–2). И Святая Церковь непрестанно призывает нас словами Спасителя: Ищите же прежде Царствия Божия, и Правды Его, и сия вся приложится вам (Мф. 6:33).


Использованная литература

1Библия. СПб., 1900.

2. Толковая Библия Лопухина. СПб., 1904.

3. Добротолюбие. Т. 1, 2, 3, 5. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993.

4. Творения святителя Иоанна Златоуста. Т. 1, 2, 3. СПб., 1899.

5. Преподобные Варсонофий Великий и Иоанн пророк. Руководство к духовной жизни. М., 1995.

6. Преподобный Исаак Сириянин [Сирин]. Слова подвижнические. М., 1993.

7Авва Дорофей. Душеполезные поучения и послания., М. 1995.

8. Преподобный Макарий Египетский. Духовные беседы. М., 1998.

9. Книга Правил Святых Апостол, Святых соборов Вселенских и Поместных и Святых Отец. М., 1893.

10. Древние иноческие уставы. М., 1994.

11. Преподобный иоанн Лествичник. Лествица возводящая на небо. М., 1862.

12. Святитель Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться? Л., 1991.

13Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 2. М., 1993.

14. Святой праведный Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе. СПб., 1893.

15. Акафистник. Акафист Пресвятой и Животворящей Троице. Архиепископ Иннокентий Херсонский. М., 1995.

16. Типикон. СПб., 1992.

17. Иеромонах Никон (Беляев). Дневник последнего духовника Оптиной пустыни. СПб., 1994.


Источник: Духовная жизнь как предначатие жизни вечной / Протоиерей Борис Николаев. – М., 2002. – 92 c. ISBN 5–7542–0106–0